Красавицы на болоте

Затопление верховых болот на территории Рыбинского водохранилища привело к образованию уникального ландшафта — всплывающих торфяных островов. Они покрыты осокой и корягами, среди которых селятся колонии сизых и серебристых чаек и крачек. Фото автора.

Про Дарвинский государственный природный биосферный заповедник (сокращенно — ДГЗ), созданный в 1945 году, я слышала много интересного — будто бы медведи там чуть ли не за каждым деревом прячутся, над водой парят многочисленные краснокнижные птицы, а в 1985 году в рамках съемок фильма о России Даррелл с супругой наблюдали здесь за волками, глухарями и скопами.

Не удивительно, что чем больше я размышляла об этом заповеднике, тем больше мне хотелось его посетить. Только вот как туда добраться? Хотя заповедник находится всего лишь в трехстах километрах от Москвы, расположен он в труднодоступном месте — на полуострове, на стыке Вологодской, Ярославской и Тверской областей.

Это не национальный парк, куда может приехать любой турист, а закрытая охраняемая территория. Тот, кто попробует проникнуть в заповедник без предварительного разрешения администрации (получить его можно, позвонив или отправив факс), будет отловлен строгими вооруженными людьми — инспекторами.

Подобные запреты не по душе многим — они то и дело стремятся забраться в заповедник «хотя бы пособирать ягод». Некоторые даже заранее договариваются на форумах в Интернете, как они в ближайшие выходные «возьмут удочки и рванут двигать границы Дарвинского». Я тоже страшно огорчаюсь, когда мне что-то запрещают, но есть множество законных способов осуществить свои желания.

Так, на территории заповедника ведется просветительская работа, проводятся летние экологические лагеря для школьников. Вокруг ДГЗ расположены охотничьи угодья, где обитают те же животные и растения, что и в охранной зоне. Именно заповедник является центром воспроизведения рыб, птиц, зверей, «расплескивая» живые сокровища на другие территории. Если из него сделать «проходной двор», весь этот клондайк рухнет.

Почему так важно хотя бы на отдельных участках планеты избавить природу от нашего навязчивого присутствия? Судите сами: возьмем, к примеру, редких чернозобых гагар (Gavia arctica), которые гнездятся у кромки заповедных озер. Ходить по суше они не могут, поэтому выползают в гнездо прямо из воды. Если по берегу пройдет рыбак — гагаре придется взлететь, а в это время зоркая ворона тут же расклюет оставленные яйца. Как выглядят гагары — многие знать не знают, а вот убеждать людей в красоте лебедя-кликуна (Cygnus cygnus), думаю, нет нужды. В последние годы Дарвинский заповедник стал крупнейшим центром сохранения этого вида. Благодаря строгому охранному режиму здесь гнездится около ста птиц.


Notice: Undefined variable: 11749.333151965 in /var/www/www-root/data/www/374.ru/tpl_text/text_picture.php on line 81

Озеро Утешково славится своими журавлями, гагарами и… комарами. Поэтому лучший друг путешественника — накомарник. Это величайшее изобретение можно сшить самому из черной сетки или купить в магазинах для любителей экспедиций. Фото автора.

«Там такие красивые озера…», — мечтательно произносит напутственную речь Виктор Трофимович Комов, заместитель директора Института биологии внутренних вод им. И.Д.Папанина РАН, который и помог мне добраться до заповедных мест. По пути к водохранилищу перед автомобилем разлетаются вспугнутые яркие пичуги, дорога пустынна, только трактор виднеется вдали. Не представляю, как бы я странствовала по этой глуши без поддержки ученых из наукограда Борок. Разве что трактор бы поймала…

Раньше по Рыбинскому водохранилищу регулярно ходило судно «Метеор», но сейчас это «нерентабельное» движение прикрыли, и населенные пункты на указателях «Весьегонск» и «Борок» (тезка наукограда, деревня возле усадьбы заповедника) кажутся недостижимыми.

Возле причала меня встречает сам директор заповедника Андрей Вячеславович Кузнецов, облаченный в штормовку и высоченные сапоги-болотники. Море (именно так местные называют огромное Рыбинское водохранилище, или Рыбинку) своенравно, уровень воды меняется, поэтому причал — понятие относительное. Поначалу я растерянно смотрю на свои кроссовки, но вскоре привыкаю, что работникам заповедника приходится переносить в лодку на руках таких неподготовленных странников, как я.

Минуту назад светило солнце, но вот уже набежали тучи, волны разбиваются о борт, заливая лицо и даже попадая за шиворот… Вдали сверкают молнии, море кажется мрачным Бермудским треугольником, где запросто можно пропасть навсегда. Стряхивая капли воды с фотосумки, я смотрю на приближающийся берег заповедника...

Буйство дикой природы в облике парочки горихвосток (Phoenicurus phoenicurus) является передо мной прямо возле гостевого домика. Эти птицы размером с воробья настолько яркие, что кажется, будто бы они удрали из зоомагазина. Обеспокоенный самец выпячивает ярко-рыжую грудь, постоянно кланяется и подергивает хвостиком, прыгая на расстоянии вытянутой руки от меня. Где-то в трещине стены прячутся птенцы, поэтому горихвостки далеко не улетают от домика.

На эмблеме Дарвинского заповедника изображена скопа (Pandion haliaetus), несущая в когтях рыбу. Она считается одной из красивейших хищных птиц мира, и чтобы понаблюдать за ней, экотуристы готовы отдать многое.


Notice: Undefined variable: 11826.336203236 in /var/www/www-root/data/www/374.ru/tpl_text/text_picture.php on line 81

Если птица не идет к биологу, то биолог идет к птице с помощью скрадка. Не все птицы относятся к человеку так спокойно, как скопа. Некоторые могут бросить гнездо, поэтому сидеть в скрадке нужно целыми днями, выходя размяться только по ночам. Для удобства наблюдений в таком «домике» можно сделать три-четыре входа. Фото автора.

В заповеднике гнездится более 50 пар скопы, причем это самая высокая плотность их населения в Европе, а, возможно, и в мире. Зато в других странах встречаются единичные гнезда скоп, и бёрдвотчерам откуда-нибудь из Великобритании приходится отдавать бешеные деньги, чтобы добраться до гнезда и предаться фотосъемке.

Если птица не идет к биологу, то биолог идет к птице с помощью скрадка. Не все птицы относятся к человеку так спокойно, как скопа. Некоторые могут бросить гнездо, поэтому сидеть в скрадке нужно целыми днями, выходя размяться только по ночам. Для удобства наблюдений в таком «домике» можно сделать три-четыре входа. Фото автора Прелесть наблюдения за скопой заключается в том, что эта птица не сидит целый день неподвижно на сухой ветке, высматривая рыбу или «обдумывая», где бы разжиться падалью (так ведет себя орлан-белохвост), а парит над водой, время от времени бросаясь вниз со сложенным крыльями или даже ныряя под воду!

Прочитав в альбоме ДГЗ фразу «среди болот на низкорослых соснах гнездится скопа», я загорелась желанием увидеть редкостную птицу. К ближайшему болоту, где установлена наблюдательная вышка со скрадком, меня согласилась проводить студентка географического факультета МГУ Ольга Куликова.

Каждый день этой хрупкой светлокудрой девушки начинается с того, что она надевает сапоги и, бодро прыгая по оранжевым кочкам, отправляется на вышку. Там она сидит часов по шесть, наблюдая за кормлением птенцов и зарисовывая птиц. Странное занятие для юной красавицы — скажут далекие от биологии люди, и будут неправы, потому что торчать целыми днями на зачарованном болоте в компании водяных полевок (Arvicola terrestris) гораздо интереснее, чем сидеть в офисе.

Приблизившись к гнезду скопы — огромной «шапке» кривых веток на макушке дерева — я пришла к выводу, что сосна кажется низкорослой ровно до той минуты, пока на нее не надо взбираться… Ну или на стоящую рядом вышку. С тревогой вспоминаю знаменитого натуралиста Евгения Спангенберга (1898—1968), который в очерке «День в скопином гнезде» рассказывает, как однажды поднялся на дерево, чтобы пополнить коллекцию яиц, а вот спуститься не смог. Так и маялся целый день, пока не появились люди с топором, шестами и веревкой.

Мне и раньше приходилось наблюдать за птицами, скрючившись в «домиках» на деревьях, но этот скрадок особенно впечатлял — он был так высоко поднят над землей, что, казалось, уходил куда-то в облака. Располагался «домик» напротив скопиного гнезда на расстоянии примерно пяти метров. Длинная лестница с редкими перекладинами скрипела и шаталась… Но раз уж сюда однажды взобрался тучный американский натуралист, обвешанный научным оборудованием, а Оля карабкается каждый день, то бояться тут нечего. И я схватилась за перекладину, стараясь не думать о том, мягко ли падать с такой высоты на сфагновый мох и коряги, или не очень.

В непростых условиях заповедной жизни директору ДГЗ Андрею Кузнецову приходится изобретать новые виды транспорта — от болотных лыж до болотохода. Фото автора.

Наверху, усевшись в позе лотоса на площадку размером с журнальный столик, я поднесла к глазам бинокль. Скопа повернулась и посмотрела на меня желтыми глазами с надменным видом княгини, которая вдруг обнаружила простолюдина на пороге своего дома. Она была прекрасна — мощные хватательные когтистые лапы, грудь светлая, с пестринами, верх темно-коричневый, клюв короткий и изогнутый, на затылке топорщится «хохолок», который скопа может то опускать, то поднимать в моменты волнения.

Не только скопами богат ДГЗ, поэтому я с удовольствием осматриваю и другие места. Передвигаться по заповеднику на лодке очень удобно только в том случае, если ты — всего лишь пассажир, потому что капитану в лице директора то и дело приходится свешиваться вниз и счищать горец земноводный, омежник водный, кувшинки и прочие растения, намотавшиеся на винт.

Поскольку Рыбинское водохранилище — уникальный искусственный водоем, таких диковинных ландшафтов не встретишь больше нигде. На месте затопленных болот всплывают коряги и торфяные острова, на которых разрастаются березки. Ходить по таким островам рекомендуется только на специальных лыжах, а для передвижения по затопленным дорогам здесь изобрели восхитивший меня своим экзотическим видом транспорт — болотоход.

На сухих корягах посреди водохранилища время от времени попадаются темные широкоплечие силуэты, я поднимаю бинокль и вижу огромных орланов-белохвостов (Haliaeetus albicilla)! Здесь их гнездится 30–35 пар. Над морем пролетают лебеди-кликуны и серебристые чайки (Larus argentatus), а когда мы подходим к озеру Утешково, из зарослей осоки удивленно выглядывает пара серых журавлей (Grus grus). Ярко-синее озеро, возле которого запросто разгуливают редкие птицы, кажется сказочным.

Еще больше я удивляюсь, когда сталкиваюсь взглядом с… лосихой! Мы остановились передохнуть на берегу, когда задумчивая лосиха вышла окунуться. Увидев людей, она, раздосадованная, вернулась обратно в лес.

Помимо лосей, в заповеднике обитает много барсуков, лисиц, куниц, кабанов, волков и медведей. Встречи с медведями — излюбленная тема рассказов местных жителей. Поскольку здешняя популяция медведей весьма миролюбива, ни одного трагического случая не отмечено. Познакомившись со старейшим сотрудником заповедника — Мариам Львовной Калецкой — я с удовольствием послушала и ее воспоминания о медведях.

Несмотря на грозный вид и внушительные размеры (размах крыльев у нее может достигать 170 см), скопа — птица довольно привередливая и нежная. Она любит гнездиться близ водоемов с чистой водой, медленным течением и обширными плесами, и чтобы там было много рыбы, а по берегам росли высокие деревья. Поэтому в России сейчас ее нечасто можно увидеть.

Закончив биофак МГУ, Мира Львовна с 1948 года живет и работает в заповеднике. Она настолько всю жизнь увлекалась фотографией, что, когда сталкивалась носом к носу с медведем, думала в основном о том, не как сбежать, а как его запечатлеть на пленку. Да и нельзя убегать от дикого зверя, иначе он погонится за человеком. Нужно стоят с невозмутимым видом и, по возможности, издавать высокие отпугивающие звуки. Здешние медведи довольно спокойны, а вот кто не прочь задать людям взбучку, так это лось. Он способен загнать человека на дерево или на стог сена и полдня ждать, когда тот спустится.

Конечно же, в ДГЗ есть и такие кажущиеся опасными человеку существа, как змеи, но убивать их нельзя, ведь пресмыкающимися питаются птицы и звери. Да и вообще — любая змея не менее прекрасна, чем бабочка или птица, просто не каждый способен это разглядеть.

С гадюкой я столкнулась на подходе к кордону Бор-Тимонино, но рептилия не желала фотографироваться, и ускользнула с такой скоростью, что я успела разглядеть только ее хвост. Гораздо больше мне повезло с ужом — он упал в глубокую яму, и его пришлось вытаскивать с помощью грабель. Он извивался, шипел, но был вынужден терпеть присутствие людей.

Возле кордона порхают бабочки ленточники тополевые (Limenitis populi) из семейства нифмалид, благоухает земляника, и только одно портит идиллическую картину — тучи комаров, которые набиваются в рот, стоит человеку приподнять накомарник.

Кордон представляет собой живописное место с парой скромных домиков, в одном из которых живет инспектор Евгений Мошников, на редкость доброжелательный и гостеприимный человек. Может быть, это влияние фамилии, которая, вероятно, произошла от старого названия глухаря — «мошник». В домике Евгения то и дело раздается жуткий треск и видны яркие мини-вспышки — это комары залетают в электрическую ловушку, привлеченные синеватым светом, и сгорают.

В Бор-Тимонино установлен поминальный крест в память о затопленных святынях и погибших при строительстве водохранилища узниках Волголага. Для заповедника важно взаимодействие с Русской православной церковью, поскольку общий нравственный упадок россиян сказывается и на природе. Браконьеры, оснащенные современной техникой, все чаще нарушают заповедный режим, чиновники и предприниматели то и дело пытаются отхватить кусочек заповедной земли под строительство коттеджей, а один умелец как-то превратил Вознесенский храм в рыбный склад!

Как он наловил столько рыбы? Да очень просто, ведь многие люди ни в чем не знают меры. Рыбинку на совершенно законных основаниях постоянно «процеживают», и лишь с большим трудом удалось добиться расстановки многокилометровых сетей не параллельно границе заповедника, а перпендикулярно.

А ведь все эти люди могли бы заработать, вложив деньги в устройство планируемого национального парка «Молога», возродив экспериментальный глухариный питомник (было раньше в ДГЗ и такое чудо) или построив парк-зверинец реликтов — зубров, выхухолей, бабочек. Но нет, нам не нужно, чтобы дети приезжали в заповедные места и радовались общению с природой, нам подавай сиюминутную выгоду в виде строительства дачи в живописном месте.

Еще одна загадочная черта в поведении людей — привычка устраивать весенние «палы» поблизости от ДГЗ. В огне сгорают гусеницы редких чешуекрылых, в частности, крупнейшей бабочки Европы — павлиноглазки, или сатурнии (Saturnia pavonia). Впрочем, что взять с «маленького человека», когда «черный» список «трофейных охотников» все пополняется известными личностями — чиновниками, режиссерами, бизнесменами.

В 2005 году Дарвинскому заповеднику исполнилось 60 лет, и я надеюсь, что к следующему юбилею, не смотря на все трудности, он станет еще краше, и каждый из вас при желании сможет понаблюдать за краснокнижными скопами, журавлями, орланами. И пусть вашими лучшими трофеями будут не тушки птиц, а великолепные кадры силуэтов диких гусей на фоне белого диска луны.

   
автор: Ольга Кувыкина